О заимствованиях из английского языка в финансовой сфере

Общеизвестно, что в русском языке лю­бой профессиональный лексикон состоит, как правило, из заимствований из других языков. Это справедливо и в отношении финансов. В советские времена по идеологическим при­чинам целый ряд заимствованных терминов, как правило, относился к «чужеродной» капи­талистической системе, а в отечественном ле­ксиконе существовали сходные понятия, оформленные терминами, взятыми из ресур­сов родного языка («их» — активы, инвести­ции, капитал, инфляция, и «наши» — фонды, средства, вложения). Правда, в таких облас­тях, как бухгалтерский учёт и в те времена бы­ло много терминов, — и не только из англий­ского языка, которые не имели идеологической окрашенности (баланс, ак­тив, пассив, сальдо, сторно, амортизация, аванс). Во время общения клиентов с банком становились всё более известными такие тер­мины, как «аккредитив», «депозит», «инкас­со». Некоторые слова уже не воспринимаются как заимствования (банк, операция, бюджет, банкнота).

В новейшей истории, с возобновлением в нашей стране рыночной экономики и появлением давно известных (например, коммер­ческие банки, ипотека) и новых понятий (конверсионные операции в режиме реально­го времени, производные финансовые инст­рументы), с одной стороны, многие из этих терминов обоих общественно-политических систем стали использоваться параллельно; например, в рамках одного словаря (Большой бухгалтерский словарь, Институт новой эко­номики, М. 1999) можно встретить, наряду с терминами «основные фонды», «оборотные фонды», также и «текущие активы», «оборот­ные активы», «основные активы». С другой стороны, лавинообразно появляются новые понятия с соответствую­щим отражением в языке (например, фью­черс, своп, джоббер, трейдер).

Вопрос в другом. В наши дни мы стано­вимся свидетелями обострения конкуренции на финансовом рынке за «матрасные» деньги населения. И проблема состоит в том, что ра­нее вошедшие в профессиональный оборот термины непонятны широким массам, что затрудняет привлечение в банки и финансо­вые компании этих значительных денежных средств.

В последние несколько лет крупные ком­пании, предложив населению приобретать свои акции, пустили в оборот аббревиатуру IPO (initial public offering), которая до сих пор не имеет эквивалента в русском языке.

В английском деловом обороте большое значение придаётся первому размещению, и поэтому это слово входит составной частью в терминологическое сочетание и находит своё отражение в сокращении. Английский язык оказался заложником слова initial, за которым следует secondary (вторичное). Есть также сокращение «SPO». Но за первичным разме­щением последовали второе, третье... Вместо secondary стали употреблять second. В между­народной практике известны случаи десятого размещения акций. В русском языке с лёгкой руки журналистов возникло курьёзное соче­тание: «вторичное IРО».

В итоге initial public offering в различных вариациях перевели как первоначальное/пер­вичное/первое публичное/открытое предло­жение/размещение акций. Причём, по час­тотности употребления в электронной прессе лидирует калька с английского «первичное публичное предложение». Осмелюсь заметить, что слово «первичное» употреблено не совсем удачно. «Первичное» соседствует со словом «вторичное». «Публичное» выглядит более архаичным по сравнению с «открытое», а по частотности проигрывает. Если сравнивать слова «предложение» и «размещение», то, на мой взгляд, второе более конкретно отражает суть сделки. Таким образом, мне представля­ется предпочтительным использование слово­сочетания «первоначальное открытое разме­щение» или «первое открытое размещение».

Кроме того, можно предложить вывести за рамки термина слово «первоначальное» или «первое» с добавлением слова «акций». В результате получим «открытое размеще­ние акций» с аббревиатурой «ОРА», которая, кстати, вполне произносима.

Другой термин – «секьюритизация». Рассматриваются различные варианты поиска русского эквивалента для ряда англоязычных терми­нов, в том числе для этого понятия: «оценнобумаживание» или «обумаживание». Первое из этих новообразований так же труднопроиз­носимо, как и «секьюритизация». Второе на­поминает «мокроступы». При поиске русского эквивалента, на мой взгляд, следует избавиться от плена значения английского слова. Сей­час ценные бумаги уже практически не имеют бумажного оформления и обращаются в элек­тронной форме. Может быть, стоит поискать соответствующий эквивалент за пределами слова «бумаги»? В этой связи можно привести небезынтересный пример. В англо-русском толковом словаре по пластиковым карточкам можно обнаружить настоящие открытия, например, merchant — не «мерчант», а «фирма-акцептант» (фирма, принимающая к оплате в торговой сети платёжные карточки): acquirer — не «эквайрер», а «обслуживающий банк»; acquiring — не «эквайринг», а [банковское] «обслуживание акцептантов»; affinity card — не «кобрендинговая», а «клубная карточка». (Пластиковые карточки. Англо-русский тол­ковый словарь терминов международной пра­ктики безналичных расчетов на основе пла­стиковых карточек под ред. А.И. Гризова, АОЗТ «Рекон», 1997).

В русском языке распространены поня­тия «фондовый рынок», «фондовая биржа». Мне могут возразить, что это место уже заня­то терминами «фондирование» и «фундиро­вание». Предлагается термин «фондизация» с глаголом действия «фондизировать», образо­ванным по аналогии с «капитализация», «приватизация», «амортизация» и «капитали­зировать», «приватизировать», «амортизиро­вать». Образовательная модель «-фикация», на мой взгляд, является менее продуктивной в финансах (это имело бы следующий вид: «фондификация» или «фондифицировать»). Эти образования поначалу могут показаться странными. Но любой новый термин рожда­ется в муках. Он должен «понравиться», пре­жде чем станет «своим» для профессионалов.

Для многих заимствованных понятий в русском языке существуют эквиваленты. Вме­сто слова «провайдер» можно использовать, и на практике используется, «поставщик» (това­ров, работ или услуг), вместо «девелопер» — «застрой­щик». Здесь сложность в том, что в англий­ском языке очень продуктивны образования на -or и –er, которые в русском языке требуют не одного слова, а, по меньшей мере, двух (banker — не только «банкир», но и «банков­ская организация», «банк»; realtor— не только «агент по недвижимости», но «агентство недвижимости»). Наверное, не стоит опасать­ся многословия. Таков наш родной язык, в ко­тором нередко и слова длиннее английских. Но есть и случаи «укорачивания» терминов при переводе, например, balance sheet — баланс, foreign exchange market — валютный рынок, average adjuster — диспашер.

Русский язык также пополняется заимст­вованиями путём дословного перевода много­сложных словосочетаний. Например, mortgage bonds — «ипотечные облигации», хотя появля­ется в обороте в этом значении и словосочета­ние, известное до 1917 года: «закладные лис­ты». С другой стороны, при переводе таких словосочетаний мешает присущая англий­скому языку образность, которую невозмож­но без потерь передать в родном языке (company doctor переводится как «доктор ком­пании», определяемый как профессиональ­ный финансовый консультант, аудитор, с большим опытом работы, приглашаемый для анализа и разрешения проблем, возникающих у компании). Это сочетание может быть вос­принято как «штатный врач компании». В не­которых случаях решение лежит на поверхно­сти, но не замечается. Почему бы dissident shareholder перевести не как «акционер-дис­сидент», а как «акционер-оппозиционер»?

Термины запускаются в оборот, прежде всего, журналистами, а также переводчиками. По объективным причинам, первая из ко­торых — дефицит времени, профессионалы печатного слова транслитерируют или до­словно переводят понятия другого языка. Однако устные и письменные переводчики поступают подобным же образом. Потому что первые — всегда, а вторые — как правило, так­же действуют в условиях цейтнота. Это объе­ктивная ситуация. На переводческих фору­мах Интернета постоянно обсуждаются эти проблемы, но варианты, предлагаемые не­специалистами, зачастую далеки от идеальных или даже приемлемых. А если вдруг и появляется удачный вариант, он, скорее всего, остаётся незамеченным.

В итоге, эта проблема может решаться рутинной повседневной работой по поиску эквивалентов заимствований. Круглый стол в высшем законодательном органе страны — подтверждение актуальности этой проблемы. В этой связи заслуживает внимания инициа­тива Национальной лиги переводчиков по созданию терминологического комитета с участием юристов, лингвистов и переводчи­ков. Будем надеяться, что этот форум объеди­нит усилия неравнодушных к судьбе русского языка.

Опубликовано в журнале переводчиков «Мосты», № 1 (13)/2007 (издательство «Р-Валент»). Текст статьи любезно представлен автором, а его публикация на сайте НЛП согласована с редакцией журнала.